Сижу в своей кладовке и курю последнюю сигарету из пачки Настасьи, которую она оставила на балконе.  Курю - в кладовке. От одной сигареты комната - кладовка - словно в тумане.
Тут должно быть сравнение с жизнью, но это мерзко и пошло, в литературном смысле пошло, понимаете?

После людей оставаться одной странно.

Консьержка пожелала мне Мужчину ( Дмитриевна сказала, что да, пора), я смеялась, а сейчас. Сейчас вот в этот момент - плачу.
"Сонечка ушла от меня - в свою женскую судьбу. Её не приход ко мне был только её послушание своему женскому предназначению: любить мужчину - в конце концов все равно какого - и любить его одного до смерти."
    Дорогая К., ты знала, знала что в последний момент вложить в руки мне, когда двери уже на пол пути к началу.

Сегодня в метро, от курской, я решила как всё будет, до мельчайших подробностей решила. Вот сидела в тесном вагоне, рядом голову на плечо мне клонил откровенный бомж, а я сидела, дышала перегаром (не своим) и решала свою жизнь.

Запиваю размышления шампанским из большой кружки. Большой белой кружки с собачками - она для чая, точно для чая, а я шампанское.
Она для разговоров ночных с улыбками и имбирно-лимоных запахов, а у меня тут слезы. А у меня тут ушедшие, сотня! Сотня ушедших таких вот Сонечек и пожелание мужчины, которое перекатывается внутри меня. Гремит.